Дом Марианны Максимовской

Вообще-то я очень волнуюсь», — призналась Марианна Максимовская. Марианна — профессиональный тележурналист, привыкший к прямым эфирам, трудным разговорам с непростыми людьми. В то, что она нервничает, было непросто поверить. Голос ее звучал твердо, слова легко ложились в предложения, глаза ни на секунду не оставляли меня без присмотра. Она всего-то пару раз поправила идеально уложенные волосы. Но, видимо, для профи с восемнадцатилетним стажем это и называется «очень волнуюсь».

В новую комнату Марианна искала картины «прагматично, под интерьер». Помог владелец галереи «Арт-квартал» в Барвихе Александр Шаров, порекомендовавший художника Александра Жерноклюева. «Мне кажется, в его работах есть что-то от Серебряного века, который мне очень близок».

— Понимаешь, мне кажется, что дом — интимная вещь. Он говорит о человеке гораздо больше, чем, например, одежда. Тут ничего не спрячешь.

— Ну это если домом занимаешься ты, а не дизайнер. Я бывал в совершенно безликих интерьерах, по сравнению с которыми бизнес-лаундж аэропорта — уютное гнездышко. Ты ведь сама все строила, вместе с мужем.

— Да, причем по кусочкам. Мы купили эту землю в начале 1999 года. Ядром дома был гараж — так его называл бывший хозяин. На самом деле это был скорее бункер на случай ядерной войны. Сначала у нас банально не хватало денег, чтобы его разобрать. Надо было вызывать кран, вывозить куда-то тяжеленные бетонные блоки. Прораб посоветовал бункер оставить, а дом надстроить над ним, что мы и сделали. Проект получился немного шизофреническим, потому что у нас в доме даже не этажи, а уровни — всего их пять. Это незаметно снаружи, кажется, что дом двух- или трехэтажный.

— Но в результате внутри дом выглядит каким-то бесконечным.

— Это из-за второго света, который по тем временам был относительно новой затеей. В части гостиной есть потолок второго этажа, а в части нет — шесть метров до самой крыши. Мы это подглядели у Киселевых. Мы росли, и дом рос вместе с нами, потому что, если сначала мы его планировали по моде 1999 года, через несколько лет оказалось, что мода устарела, и вообще он нам стал мал. Сначала пристроился бассейн, к бассейну пристроилась какая-то кладовка, к кладовке крыльцо, потом появился отдельно стоящий гараж. Над гаражом планировалась квартира для людей, которые будут здесь жить и следить за тем, что происходит на участке. Потом мы сюда переехали насовсем, и уже не понадобилась эта квартира. Зато выросла дочь, и гараж трансформировался в дом для дочери. Потом оказалось, что он небольшой и его тоже надо расстраивать во все стороны. Затем наши гости перестали влезать в гостиную — и появилась вот эта пристройка, которая на самом деле в половину дома.

Мы сидим в просторной, полной света зале, не похожей на пристройку. Более того, всего за один год существования она перетянула на себя большинство житейских ситуаций из других уровней: здесь завтракают, принимают гостей, собираются всей семьей, здесь Марианна работает.

Под эклектикой Марианна понимает совмещение не только разных стилей, но и вещей разного ценового диапазона. Журнальные столики были спешно куплены «к гостям на Новый год» в IKEA и покрашены золотой краской.

— Эта комната называется у нас «комната». Как раньше говорили — «большая комната». Когда мы ее закончили, захотелось что-то изменить в самом доме, и мы пошли с верха вниз.

— Тебе не надоело жить на стройке?

— Я люблю сама обустраивать дом, ненавижу интерьеры «под ключ». Не понимаю, как можно въехать в дом, который другой человек для тебя обставил какими-то милыми пустяками, сувенирами, красивыми вазами, повесил бра, шторы. Мне нравится, когда дом живет вместе с нами. Ты меняешься, меняются вкусы, предпочтения, потребности. Тебе что-то надоедает, и однажды хочется все поменять.

— Насколько я понимаю, тебе нравится собирать дом по кускам.

— Верно, я все тащу в дом, тащу на себе, на своем горбу в буквальном смысле слова, какие-то ковры, вазы, зеркала, краны, мыльницы — все. Боюсь, создастся впечатление, что я такой челнок с клетчатыми сумками, тащу отовсюду добычу. Негламурный и нестильный образ. У меня, кстати, есть кладовка, где скопилось чудовищное количество чемоданов. Куда бы я ни ехала, я запасаюсь большим чемоданом. Но, как правило, приходится покупать дополнительный. Эти шелковые ковры я волокла из Китая — купила на шелковом рынке во время Олимпиады. Бирюзовые вазы перегородчатой эмали тоже оттуда — с античного рынка. Японские вазы сацума и шкатулка — из магазинчика в Лондоне близ Портобелло.

Японские вазы сацума и шкатулку Марианна приобрела в Лондоне неподалеку от Портобелло.

Буфет Марианна нашла в интернете у московской фирмы, которая привозит антиквариат из Бельгии. «Он мог стоять в Мелихово или Ясной Поляне, очень русская вещь».

Марианна коллекционирует разноцветные бокалы муранского стекла, которые покупает в Милане на виа Монтенаполеоне.

Последний трофей — зеркало XVIII века в золоченой раме из Рима, с виа деи Коронари. Русские в Риме обычно покупают антиквариат на виа Маргутта, но там все дорого и шаблонно.

— Ты заранее знаешь, что ищешь, или случайно натыкаешься на интересные штуки?

— По-разному. Появляются какие-то стилеобразующие предметы, какая-то одна вещь, которая жутко нравится, ты в нее влюбляешься с первого взгляда, притаскиваешь домой, и под нее уже подбирается комната или половина комнаты. Здесь вот этот диван, он был первым. Сначала мы не могли найти диван, оказывается, это очень сложно. Я уже потеряла надежду, выписала из какого-то интерьерного журнала всякие студии, обзванивала их методично в промежутках между субботними эфирами и огорошивала вопросом, а есть ли у них красивый диван, необычный — и не классический, и не современный, а какой-то эдакий, чтобы был красивый.

— Исчерпывающая характеристика.

— И вот из одного салона — студии Lege Alto — мне присылают фотографию. Я помню, как постепенно открывалась картинка, сверху вниз, и уже по верхним шишечкам я поняла, что это он! Мой диван! Я сидела и ждала, пока откроется вся картинка, и думала: «Господи, только бы низ не испортил верх». Не испортил, и мы его купили в тот же день.

Диван в центре пристройки — стилеобразующая вещь в интерьере: пока Марианна не нашла его, все остальное «не складывалось».

Я потом приезжала в этот салон заказывать ткани-компаньоны — вот как это, оказывается, называется-то есть все, что поддерживает «тему» дивана. Он итальянский с английской обивкой. Мы хотели в этой пристройке что-то тосканское. Хотя изначально, поговорив с нами, наш архитектор и дизайнер Виктор Игнатчик планировал пространство в духе английской консерватории — зимнего сада, выходящего в парк. Но мы понимали, что нет, это не то. Мы долго встречались, пили кофе, рисовали, и где-то только через год родилась вот эта история. И сейчас мы Виктору страшно благодарны, он почувствовал, что же нам точно надо. Как всем русским, нам с мужем нравится Италия, а в Италии, опять-таки, как всем русским, — Тоскана: темные балки, коричневая резная мебель, каменный пол. Золото. Оно должно быть, потому что очень повышает настроение осенью и зимой. Ни в коем случае не Прованс, потому что в России не хватает красок, цветов, а Прованс предполагает, что рядом должны быть синее-синее море, синее-синее небо, зеленая-зеленая зелень и какие-то невероятные всполохи кустов с цветами. А у нас что? За окном почти всегда унылая серость, несколько месяцев в году нет солнца. Я сначала по незнанию стала сажать в саду лиственные деревья, а потом поняла, что зимой это так ужасно смотрится. Надо много хвойных: сосен, можжевельника, чтобы зимой тоже была зелень, а не ужасные остовы деревьев с унылыми ветками.

— Минимализм, очевидно, тоже не твой стиль.

— Он мне кажется холодным, безличным и не подходящим для жизни семьи. У нас же ребенок, друзья, собака, родственники. Минимализм какой-то одинаковый — те же диваны, те же кухни, те же железные светильники с подвесками. И вот сидишь в гостиной, которая обычно совмещена с кухней, смотришь на бутылочку Fairy и розовую губку для посуды. И грустно.

— Что самое важное в комнате?

— Телевизор. У меня везде телевизоры. Я в отличие от большинства моих знакомых смотрю его — это рабочая необходимость. Не получаю ни малейшего удовольствия, иногда я от него заболеваю в буквальном смысле слова. Архитектор спрашивал: «Ну, конечно, в этой комнате не будет телевизора?» И был абсолютно уверен, что я отвечу: «Конечно нет». Потому что, как я понимаю, сейчас многие планируют гостиные без телевизора. Или стыдливо прячут его в какой-нибудь антикварный шкаф. Но для меня телевизор — центр моей жизни, все диваны вокруг телевизора, а не вокруг камина, который спрятался вот там в углу.

Камину пришлось потесниться в угол, уступив центральное место гостиной зоны телевизионной панели.

— Тебе не тяжело жить за городом? Пробки не мучают?

— Нет, день у меня четко делится на три части. Утро дома. Если лето, можно открыть двери. По комнате гуляет ветерок — и ощущение, что ты сидишь в саду. Потом работа. А когда возвращаешься домой, у тебя еще есть вечер. Можно погулять, подышать воздухом, выпить чаю. В городской квартире день был какой-то целиковый, неструктурированный, подчиненный работе. Здесь все по-другому.

Опубликовано в: Architectural digest №10 (78) ОКТЯБРЬ 2009

В каких поселках Подмосковья живут знаменитости можно узнать на нашей Карте известных людей.